Летняя рапсодия [Сборник] - Грейс Грин

Разговаривая с Люком, она повернулась к Уитни боком, и девушка увидела профиль Клеопатры. Женщина положила руку на руку Люка. Язык ее тела был настолько красноречив для Уитни!.. Да и для любого другого. Люк наверняка знает, что достаточно его малейшего желания — и Виктория Мосс будет его.

А может, она уже его.

И неоднократно…

У Уитни вдруг заныло в животе, она повернулась и направилась обратно к столу.

Что Люк Бранниген делал — или не делал — с Викторией Мосс, ее лично совершенно не касается.

С удвоенным рвением, от которого у нее снова свело шею, Уитни приступила к дальнейшей разборке стола… но вскоре обнаружила, что внимание покинуло ее. Снова и снова возвращалась она мыслями к Люку и Виктории Мосс и наконец в ужасе поняла, что почти физически ощущает боль в сердце, какой до этого никогда не испытывала. Она отчаянно пыталась сосредоточиться на чтении одного из писем, но вместо этого слезы выступили у нее на глазах, заструились по щекам и закапали на бумагу.

Бессмысленно уставилась она на расплывающиеся чернила: что это… слезы жалости к себе? Но она ведь никогда раньше не замечала наличия в себе такой унылой эмоции! Что же с ней творится? Что происходит? Почему вид Люка, гуляющего с Викторией Мосс, так сильно ее расстроил?

Ответ на этот вопрос, внезапно возникший у нее в голове, потряс ее, как удар молнии с небес — или из ада! Все дело в том, что ответ был там и раньше, но она не хотела в этом себе признаваться.

Все эти недели, когда ее так непреодолимо влекло к Люку, ей ни разу не пришла в голову мысль, что это ее влечение гораздо больше, чем просто физическое желание…

Дело зашло гораздо дальше…

Сама того не подозревая, она отдала свое сердце… отдала полностью и навсегда.

И из всех мужчин в мире как раз тому, кто в нем совершенно не нуждается.

— Куда ты пропала вчера вечером? — Позевывая, Люк наливал кофе в термос. — Вики хотела с тобой познакомиться.

Значит, это уже Вики. Как мило!

— Я рано ушла спать. — Уитни ловко засунула ложку с кашей в открытый рот Троя. — Подумать только, когда‑то я могла ложиться за полночь каждый вечер, — добавила она небрежно. — С появлением малыша привычки меняются.

— Да, ты быстро привыкла вставать рано.

— В шесть утра вместе с жаворонками!

Люк засмеялся.

— Что тут смешного? — вскинулась она.

— Ну, твоя прическа сейчас действительно слегка напоминает птичье гнездо! И ты не только до сих пор разгуливаешь по дому в халате. — Он подошел поближе и уставился на нее, прищурив глаза. — У меня также есть сильное подозрение, что ты даже еще не умывалась!

Уитни негодующе отпихнула Люка.

— Благодаря твоему сыну у меня не было пока времени, — парировала она. — Он захотел завтракать, и причем срочно. Я едва успела выпить чашку кофе, как он начал вопить.

Кофе. Ее не переставал удивлять тот факт, что, несмотря на их нынешние отношения, период ссор или примирения, каждое утро без исключения Люк ставил ей на ночной столик ее первую утреннюю чашку кофе…

Хотя с самого первого ужасного утра он ни разу больше не задерживался в ее спальне!

— Да ладно тебе, — сказал Люк. — Ты с ним справишься даже со связанными за спиной руками.

Ей действительно не доставляло особого труда ухаживать за Троем. Но как бы Люк был поражен, если б узнал, как хочется ей навсегда остаться с малышом…

— Ну ладно, я пошел. — Он закрутил крышку термоса и сунул его в рюкзак. — Я приду пораньше, чтобы успеть принять душ перед тем, как приедут гости.

Он взял свою соломенную шляпу и небрежно нахлобучил на голову, глядя на Уитни сверху вниз. Его нахальная улыбка творила странные штуки с ее сердцем, не говоря уж о прочих частях ее тела.

— Отлично, — ответила она, чувствуя, словно весь воздух вылетел из ее легких. Тяжело сглотнув, она обратила все свое внимание на Троя… как раз вовремя, чтобы увидеть, как малыш, в точности повторяя движения своего отца, надевает себе на макушку тарелку с кашей.

Днем Уитни уложила Троя спать раньше, чем обычно, и около трех он уже проснулся.

Она была в его комнате и усаживала мальчика обратно в его кроватку, предварительно нарядив в новый бело‑желтый костюмчик, когда вдруг услышала легкий стук в дверь позади себя.

Уитни повернулась и увидела Люка, стоящего в проеме открытой двери.

— Привет. — Пот блестел у него на лбу и груди, в вороте расстегнутой синей рубашки. — Тебе помочь?

— Нет, все в порядке. — Кроме, конечно, ее собственной реакции на него. Ей совсем до этого не было жарко, сейчас же капельки пота выступили у нее над верхней губой.

— Куда ты ездила утром? — спросил он. — Я был на верхнем винограднике и видел, как ты ехала в машине вниз по дороге.

— В Эмералд. Надо было купить красивую свечку и украшения для торта… и подарок Трою.

Люк наклонился над кроваткой и покрутил ручку новой музыкальной шкатулки.

— На моем автоответчике было сообщение от Мариллы, — пробормотал он, не глядя на Уитни.

— Да, мне звонил Эдмунд Максвелл. День слушания назначен на…

— Тринадцатое июля следующего года.

— Я отметила дату в своем календарике. — Уитни уставилась на его широкие плечи, загипнотизированная зрелищем пропотевшей рубашки, прилипшей к твердым мускулам его тела. — Это будет пятница.

— Пятница, тринадцатое. — Он взъерошил темные волосенки Троя. — Символично.

Уитни отчаянно захотелось тем же жестом взъерошить волосы Люка.

— Ты приглядишь за сыном? Я хочу спуститься вниз и накрыть стол во дворе.

— Конечно.

Девушка направилась к двери.

— Мы с ним пойдем в ванную, и он посмотрит, как папа быстренько примет душ.

Уитни чуть не споткнулась, невольно представив обнаженного Люка в душевой кабинке. Что за чудесное зрелище это должно быть!

Она не сообразила, что Люк идет следом за ней, пока Трой не дернул ее за волосы. Сильно.

— Ай! — Вскрикнув, она обернулась и чуть не столкнулась с Люком, несущим на закорках сынишку. Она попыталась отцепить маленькие пальчики от своих кудрей, но Трой явно не желал разжимать ладошку.

— Дай‑ка я, — пробормотал Люк.

Он протянул руку, чтобы помочь ей, и в момент освобождения их пальцы сплелись вместе. Разряд электричества, проскочивший между ними, был настолько силен, что Уитни вздрогнула. А возможно, это вовсе не электричество, а искра страсти заставила кожу ее руки покрыться мелкими мурашками… Искра, блеснувшая еще ярче, когда Люк, с шумом втянув в себя воздух, крепче сжал ее пальцы своими и приложил ее руку к своей щеке.